Совсем недавно, 9 ноября, отметила свой день рождения Народная артистка СССР, советский и российский композитор, Александра ПАХМУТОВА, автор более 400 песен, Герой Социалистического Труда, Лауреат двух Государственных премий СССР, Государственной премии РФ и премии Ленинского комсомола. Имена её и поэта Николая ДОБРОНРАВОВА так давно и прочно связаны друг с другом, что сложно предположить, будто когда-то могло быть иначе. А как все начиналось?
— Вы вместе уже очень много лет. А помните, как познакомились?
А.П. — Это произошло в 1956 году на радио в музыкальной редакции детского вещания, там, где записывались такие передачи, как «Внимание, на старт!», «Пионерская зорька» и другие. Николай Николаевич писал стихи, песни для детских программ. А я зашла туда по своим делам. Кто-то из редакторов увидел меня, познакомил с Добронравовым и предложил нам вместе с ним написать песню о летних каникулах, лагере, речке для к какой-то передачи. Мы написали песню, которая называлась «Лодочка» — вот так с тех пор и плывем по жизни и творчеству в одной лодочке.
— А кто у вас дома хозяин?
Н.Д. — Один писатель на этот вопрос сказал так: «Кто на кухне хозяин? Кто ближе к плите стоит, тот и хозяин!» А.П. — Нет у нас хозяина как такового — оба равноценны. Это все на двоих раскладывается естественно: магазины, машины, ключи, еще какие-то вещи — что о них говорить! Могу только одно сказать: у нас нет того «института обслуги», который сейчас существует. Сейчас у девочки, которая не знает, где нота «до», а где «ре», есть и пресс–секретарь, и стилист, и то-се… У нас этого нет, потому что я лучше тихо, сама все для себя и нашего имиджа сделаю. Вот пример. Однажды у нас в квартире делали небольшой ремонт: пришла группа женщин, они все побелили, отштукатурили, оклеили — вроде все в порядке. И вот однажды мы должны были куда-то ехать, уже собрались, пора выходить, как приходит эта женщина-бригадир, которая привела с собой группу людей за нашими автографами. Н.Д. — Правда, через неделю весь потолок, который они красили, облупился. Но автографы мы раздали… «Творческие» оказались люди…
— Ну это творчество домашнее. А каково ваше отношение к тому, так называемому, «творчеству», которое заполонило сейчас телеэкран и эстраду?
А.П. — То, что мы видим и слышим сейчас, — это результат и отражение политики, жизни и психологического климата в стране, это условия обучения в музыкальных учебных заведениях, это борьба чисто творческого начала с законами шоу–бизнеса. Сейчас весь мир находится во власти денег, и деньги вышли из–под контроля, не только у нас, а во всем мире — вот и ответ на ваш вопрос. Но обязательно наступит время, когда будет интересовать качество произведений. Н.Д. — Однажды Бари Алибасов заметил, что наш эфир наполнен американской музыкой далеко не самого лучшего звучания, а песни, например, французские, итальянские практически не звучат. Только англоязычные — ну и наши, конечно. Это потому, что американцы стоят на страже своего шоу–бизнеса так, как стояли наши солдаты под Сталинградом. Хотя надо сказать, что и сейчас есть очень хорошие произведения
— Вашу песню «Ненаглядный мой» (композитор Александра Пахмутова, стихи Риммы Казаковой: «Постарею, побелею, как земля зимой…») считают народной и в деревнях ее поют как народную.
Н.Д. — Тот же Алибасов однажды очень удивлялся: «А что, «Старый клён» — это ваша песня? Я всю жизнь думал, что она народная!» Поют – значит, песня получилась удачная и стала любимой! А.П. — Все это очень неоднозначно. Сейчас все смеются над рекламой, многих она раздражает, но ведь все знают звучащую там музыку, чуть ли не оратории уже поются то про чай, то про стиральный порошок! Так и с песнями: сейчас, к сожалению, важно не качество, а количество: сколько раз эта песня прозвучит, сколько раз этот актер или певец будет «мелькать». Вот простой пример: актёр Александр Семчев. Замечательный артист, очень талантливый, но я, как и сотни других обывателей, об этом не знала, для меня он был «милым толстяком» из рекламы пива. Оказалось, это артист МХАТа, играет большие сложные роли, но кто бы об этом знал, если бы не эта реклама! Это нормально? Ненормально. И мне самой стыдно: я образованный человек, а на сцене его до той поры не видела, узнала, как «толстяка». А мы говорим — песня, Америка… Нас перекормили англоязычными песнями, и это простая экономическая зависимость. Я, например, очень много слышала и считаю, что есть прекрасные греческие песни, чешские, югославские, но мы их просто не знаем! Потому что это бедные страны, у них нет денег, чтобы доказать миру, что кроме рок-н-ролла существуют и имеют на это право ещё другие мелодии, танцы и ритмы. Н.Д. — Или вот еще пример. Была когда-то такая картина «По ту сторону» о героях гражданской войны. В этом фильме было две песни Александры Пахмутовой: «О тревожной молодости» («Забота наша такая») на стихи Льва Ошанина и «Песня анархистов» на его же стихи:
«Как скажу я девке слово —
От любви моей фартовой
Утром девка чуть жива!
Я для девок — туз бубновый,
Козырная голова!».
Эту песню очень лихо спел игравший в фильме замечательный и великолепный актер Сергей Филиппов. «Песня о тревожной молодости» сразу пошла в народ, звучала буквально везде, стала массовой, кто из артистов ее только не пел на своих концертах! А если бы этот фильм вышел сейчас, в наше время, то песню о молодости по радио и ТВ не передали бы ни разу, а песню анархистов крутили бы каждый день. Да еще в сериал какой-нибудь взяли бы. И обязательно поножовщину бы под нее сделали. Когда я только начинал, входили в силу Ахмадулина, Вознесенский, Евтушенко… И однажды замечательный поэт Михаил Матусовский сказал мне: «Коля, сейчас уровень поэзии очень высок. И в песне обязательно должны быть необычные, свежие строки, ну пусть одна строка, которая по-настоящему зацепит слушателя!» Помню, какая бурная полемика была в газетах по поводу в общем-то безобидных слов из песни «Подмосковные вечера»: «Что ж ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня?» Под цензурой была даже «Песня о Ленине» со словами «А Ленин такой молодой — и юный Октябрь впереди!» На нас начались такие гонения! «Что значит «Октябрь впереди»? Он что, новую революцию предсказывает?!» А.П. — Нас «били» за песню «Малая земля — великая земля!», которую мы — якобы! — написали в честь Брежнева, у которого в 70-х вышла одноименная книга военных мемуаров. Но на самом деле это песня о солдатах-смертниках, которые, сознательно идя на гибель, приближали Великую Победу… А совершенно безобидная «Нежность»? Мы и не предполагали, что она может стать шлягером — писали ее по заказу в честь наших доблестных летчиков. Так и здесь нашли «криминал»! В этой песне есть слова: «Помнишь, как летал Экзюпери?» Так нам поставили в вину именно эту строчку, строго сказав: «А почему вы пишете про каких-то иностранных летчиков? При чем тут какой-то Экзюпери?! Наши летали гораздо лучше!»:
— Есть такое понятие как «достоинство художника», о котором уже просто забыли. «Художник» — артист, композитор, певец, да любое публичное лицо! — должен ли (есть старинное выражение) блюсти себя или возможна этакая творческая вседозволенность, когда он/она может выйти на сцену или экран в майке, в трусах, с голой грудью…?
А.П. — Это опять же шоу–бизнес, когда превалируют деньги, когда нужен успех любой ценой. И очень многое из того, что раньше считалось ценным, теперь считается старомодным. Это очень выгодно, очень удобно для разрушения каких-то моральных ценностей — сказать, что это устарело, немодно, что это, мол, старики выходили в смокинге, а мы сейчас выйдем в грязных майках, потому что мы свободны и это наше выражение творчества… Хотя на том же Западе, которому эти люди поклоняются, давно уже никто в грязных и рваных майках не выходит. Это зависит только от культуры конкретного человека.
— Сейчас ощущается большой интерес к ретро-песням, это видно даже на примере репертуара наших молодых исполнителей. Песни 70-80х поют очень многие молодые группы и солисты: и оригиналы, и кавер-версии.
Н.Д. — Мы знаем несколько молодежных групп, которые поют только старые песни — как, например, «Приключения Электроников». Мы встречались с ними на концертах, и когда предложили им петь что-то новое, свое, они ответили: «Нет, у нас своя публика, они знают наши песни, наш репертуар и сразу бегут к нам. Лучше дайте нам диск с вашими песнями, мы выберем себе что-то из них и будем исполнять!» У человека в любом случае должна быть внутренняя цензура. Нельзя опускаться ниже ватерлинии, иначе пойдёшь ко дну. Очень может быть, что такая предсказуемость иногда полезна. А.П. — Есть люди, которые считают, что все ими написанное — гениально! Мне посчастливилось получить от родителей такую установку, что если я написала песню, то я прекрасно понимаю, что она «средняя» или что она «хорошая», но не больше. Это моя личная внутренняя диагностика, воспитание и свойство характера.
— Ваши песни — в репертуаре практически всех артистов нашей эстрады. Люди искусства — народ ранимый и амбициозный. Как вам удавалось и удаётся с ними ладить?
А.П. — Со всеми исполнителями наших песен мы дружим. Но в жизни, естественно, бывали разные случаи. В вопросах репертуара нельзя вероломничать. Конечно, самое лучшее, это когда пишешь для конкретного человека. Так, сочиняя песню «Ты — моя мелодия, я твой преданный Орфей!» мы заранее знали, что ее споет Муслим Магомаев. Но вот песню «Надежда», например, я писала в расчете на мужской голос. А волей случая она стала известной в исполнении Анны Герман. Н.Д. — Иногда Кобзон мог нас попросить: «Дайте мне такую-то вашу песню попеть годик, а потом уж отдавайте другим!» Теперь же все изменилось, в эфире практически не услышишь имен авторов! Объявляют: «песня Валерии», «песня Киркорова»… Сейчас абсолютный диктат певцов, которые ревностно следят, чтобы исполненную ими песню композитор или поэт больше никому не передавал.
— Говорят, что все люди на Земле так или иначе знакомы через так называемое «правило шести рукопожатий». А какие самые запоминающиеся рукопожатия были в вашей жизни?
— Н.Д. – Думаю, это рукопожатие Юрия Алексеевича Гагарина. Он был великим человеком удивительной скромности и ума. Не случайно ведь Королёв сказал: «Если бы дать Гагарину надёжное образование, он бы обогатил нашу науку.» Кстати, следующее дорогое для меня рукопожатие – самого Королёва, с которым Гагарин сумел нас познакомить за два или три месяца до его смерти. А вообще рукопожатий, которыми я горжусь, довольно много!
— Чем вы заняты сейчас?
— Мы все время в работе. Вести спокойное и почетное существование нам просто скучно. Настоящее удовольствие от жизни получаешь только тогда, когда занят любимым делом!
